Известный в прошлом баскетболист Захар Пашутин дал большое интервью для “Рива Спорт” , рассказав о своей карьере, победах и дальнейших планах.

– Во многих городах благодарят за победу в 2007-м?

– За последнее время только у вас: все-таки уже восемь лет прошло. А первый год после победы куда бы ни приехали – везде поздравляли, благодарили. Думаю, для всей страны, для себя и для всего российского баскетбола мы сделали хороший подарок.

А ведь прошло всего лишь восемь лет…

***

– В Барнауле вы не в первый раз. Чем-то особенным наш город запомнился?

– В наш первый приезд, прошлой осенью, погода была не самой удачной, так что по городу погулять не удалось. Но из того, что мы увидели, можно сделать вывод: это симпатичный город. Знаю, что здесь неподалеку есть очень симпатичный зимний курорт Белокуриха, нас туда уже приглашали.

– Евгений Пашутин в прошлом году достаточно тепло отозвался о нашей баскетбольной школе. Во многих городах баскетбол развивается на высоком уровне?

– Конечно, в основном центры развития это Санкт-Петербург и Москва: оттуда вышло много игроков. Но и в других городах, куда мы приезжаем, тоже очень хорошо работают с молодежью. Видно, как ребята стремятся стать хорошими игроками.

У вас, например, мы сейчас из окна видим футбольную школу (разговор проходил в гостинице СДЮШОР Алексея Смертина – прим.ред.). Да тут целый футбольный город! Я вижу, что у вас спортивный город, и людям, которые все это организовали, вы должны быть благодарны.

– В последнее время регулярно возникает мнение, что молодые спортсмены развращены деньгами. Готовы согласиться с этим?

– Конечно, в наше время у молодых игроков не было таких зарплат. Но у каждого игрока свой подход к спорту. Есть ответственные ребята, любящие баскетбол, а есть те, кто думает только о деньгах. В раннем возрасте о финансах думать рано, нужно идти туда, где ты сможешь играть, выйти на более высокий уровень.

– В ваши молодые годы действительно приходилось играть даже в неотапливаемых залах?

– Было такое. Наш тренировочный зал на улице Вязовой иногда действительно не отапливался, зимой было холодно, горячей воды не было. Но ради баскетбола мы готовы были все это терпеть. Правда, далеко не всегда такие условия были – может быть, месяц-другой. Потом все налаживалось.

– Александр Кержаков, футболист «Зенита», в детстве каждый день ездил на тренировки чуть ли не по сто километров. У вас такое было?

– В Сочи приходилось добираться на тренировки через весь город. В интернате в Санкт-Петербурге тренировки обычно назначали на в 8 утра. Так что мы вставали в полседьмого утра, ехали на трамвае с двумя пересадками, в том числе и сорокаградусные морозы. Ничего страшного, все выдерживали (улыбается).
***

– Баскетбол в Сочи, вообще, звучит оригинально.

– Там довольно много детских баскетбольных школ. В том числе и центральная ДЮСШ, где работал мой первый тренер Юрий Иванович Пахмутов. Кстати, по молодости он со знаменитым Владимиром Кондрашиным учился в одном ленинградском техникуме. Так что у него был большой опыт, который он передавал детям.

– В Северную столицу вы уехали благодаря знакомству вашего тренера с Кондрашиным?

– Поехал по стопам своего брата, Евгения Пашутина. Ну и, конечно, большую роль сыграло то, что «Спартак» часто приезжал в Сочи на сборы.

– Довелось прочитать, что уже в 7-8 классе вы забивали сверху. Как такое возможно?

– Сначала, как и все молодые игроки, пытались забивать маленькими мячами, потом волейбольными, и так постепенно научились. Главное, что у нас было желание: смотрели на Майкла Джордана и старались подражать.

– Ваш кумир?

– Конечно. Думаю, как и у многих.

– Что еще запомнилось из периода, проведенного в интернате?

– Прежде всего, это каждодневный труд, тренировки. Мы все жили на одном этаже, постоянно контактировали друг с другом. У нас была одна команда – что в жизни, что на площадке.

– Из партнеров по интернату кто-нибудь еще в большой баскетбол пробился?

– Многие. И Сергей Панов, и мой брат Евгений Пашутин, и Василий Карасев, и Андрей Фетисов.

– Каким запомнили Владимира Кондрашина?

– Хороший человек, но тренером был жестким – всех молодых заставлял в первую очередь играть в защите, а уже потом думать о нападении. «Забери мяч, убеги в быстрый отрыв, потом у тебя появится шанс на бросок» – говорил он нам. Если же игрок после выхода на площадку начинал сразу бросать по кольцу, то Владимир Петрович мог сразу усадить его обратно.

– В 1992-м году вы со «Спартаком» выиграли чемпионат СНГ. Каков был уровень того турнира? Сильно упал по сравнению с чемпионатом СССР?

– Тот чемпионат был сильным: ЦСКА, «Динамо», наш «Спартак», литовские клубы. Понятно, что часть игроков разъехалось по другим чемпионатам или в НБА – тот же Шарунас Марчюленис, так что все-таки было попроще. Но у нас был сильный сплоченный коллектив, хороший подбор и молодежи, и ветеранов. Насколько я помню, особых проблем выиграть тот чемпионат не составило.

– Вы действительно закончили Лесотехнический институт?

– Было такое. Учился в физкультурном институте в Саратове, а когда уехал оттуда, то перевелся в Ленинградский Лесотехнический институт. Его и закончил, по специальности «Инженер-технолог». Сам учился, приезжал и все сдавал. Понятно, что каждый день посещать занятия не мог, но преподаватели входили в положение.

– Что-нибудь из учебы сейчас могли бы вспомнить?

– Нет, я же понимал, что вряд ли буду работать по специальности. Хотя это были девяностые, высшее образование было необходимо. Сейчас, кстати, получаю второе – тренерское, в Малаховском институте.

***

– Период в Саратове – самый запоминающийся в карьере?

– По сути, это был мой первый шаг в большой баскетбол. Конечно, до этого был год в «Спартаке», но именно в «Автодоре» впервые проявил себя как основной игрок, как лидер. Отыграл в Саратове шесть лет, так что воспоминания остались хорошие.

– С точки зрения финансов «Автодор» тогда был едва ли не лучшим клубом страны…

– В принципе, да. Мы и ЦСКА тогда все время были в лидерах, у нас регулярно появлялись хорошие игроки. И на европейском уровне были успехи – доходили до полуфинала Кубка Европы, выступали в Евролиге.

– Чего же не хватало, чтобы и в плей-офф обыгрывать армейцев?

– Когда начинались игры на выбывание, то у нас не хватало глубины состава. Команду в сезоне тянули 6-7 человек, так что если кто-то получал пять фолов, то сразу появлялись проблемы. У ЦСКА же проблем с составом не было. Особенно обидной получилась одна из серий, когда при счете 2:2 решающий матч проводили в Саратове. И все-таки проиграли.

– «Не знаю, как сложилась бы баскетбольная судьба Захара, не поставь Владимир Родионов его, 19-летнего мальчишку, в стартовый состав «Автодора»» – слова Евгения Пашутина. Родионов и вправду всегда доверял молодым?

– Молодежи он действительно уделяет много внимания, проводит в Саратове баскетбольные лагеря. В тот период, когда я играл у него, в эти лагеря приглашались юные баскетболисты со всего света. Думаю, что многие ему за это благодарны.

– Вообще, Владимир Родионов раньше регулярно выступал в прессе с различными заявлениями. Он действительно такой эпатажный?

– Самое главное – он любит баскетбол. Это не пафос, как модно сейчас выражаться: он действительно говорит то, что думает. И для нашего баскетбола он сделал очень много. Сейчас, вы видите, он вновь создал сильный клуб. Когда вижу, что на матчи собираются полные трибуны, сразу накатывают воспоминания. Нас в свое время в Саратове буквально на руках носили, везде узнавали, брали автографы, фотографировались с нами. Нигде в России тогда подобного больше не было. Проблема лишнего билета стояла очень остро. Тем более, что в то время домашние игры проводили в маленьких залах – «Юность» и «Звездный».

– В одном из матчей за «Автодор» вы набрали аж 55 очков. Как должны были сойтись звезды, чтобы получилась такая результативность?

– Специально о рекорде я, конечно, не задумывался, но получилось так, что в той игре (против «Локомотива» из Минеральных Вод – прим.ред.) во всех компонентах у меня были отличные показатели – и в штрафных, и в трехочковых бросках. В конце игры команда уже специально играла на меня: все хотели рекорда. По нынешним меркам это, конечно, выдающийся результат: по тридцать очков за матч и то набирают единицы. В защите сейчас команды стали играть куда лучше, чем раньше. Или, может, снайперы раньше были лучше.
***

– Почему уехали в Турцию не в самый сильный клуб – «Каршияку»? Те же «Эфес Пилсен» или «Тофаш» куда известнее в баскетбольном мире.

– Сейчас, кстати, это очень известная команда, в еврокубках выступает на высоком уровне. Что касается моего ухода, то в 98-м году грянул кризис. Агентов у нас, по сути, не было, так что приходилось выбирать из того, что предложили. В итоге, Сергей Тараканов нашел мне «Каршияку». Команда базировалась в Измире, русских там практически не было. Так что первые два-три месяца было тяжело, потом уже адаптировался. Больше всего общался с македонцем Врбицей Стефановым, с ним до сих пор дружим. Нашим тренером, кстати, был Эргин Атаман, нынешний тренер сборной Турции. Сейчас он уже очень известен, а тогда был его первый год самостоятельной работы. Так получилось, что в первой половине сезона мы выступали очень хорошо, обыграли всех грандов. И в середине сезона Атамана забрали в «Эфес Пилсен».

– Игравший в Турции Виктор Бережной рассказывал, как однажды после матча владелец их команды вышел на паркет и начал пистолетом угрожать судьям. В вашей практике подобных инцидентов не было?

– Нет. Нашим спонсором был молочный завод, хозяева были людьми культурными, все было на высоком уровне.

– Самый памятный момент из французского периода карьеры?

– Для меня было большой ответственностью стать игроком «Виллербана», ведь наш клуб постоянно был в числе лучших команд Франции. Больше всего вспоминается, как мы выиграли Кубок Франции. Играли в знаменитом «Берси», и выглядело это весьма грандиозно. На клубном уровне при такой большой аудитории я до этого никогда не играл.

Вообще, от Франции остались приятные воспоминания. До сих пор общаемся с тренером Грегом Бунье: когда наша сборная играла в Париже, он даже приезжал на тот матч. Жаль, конечно, что «Виллербану» при мне не удалось стать чемпионом Франции – на тот момент у нас многие игроки получили травмы, и до чемпионства не хватило всего одной победы. Но зато выиграли регулярный чемпионат.

Еще запомнилось, что в том сезоне в Евролиге играли против ЦСКА. У армейцев в том сезоне была крепкая команда.

– Что собой представляет Матч всех звезд во Франции? В вашей карьере был и такой.

– Сборная легионеров играла против сборной, состоящей из французских игроков. Насколько я помню, был единственным неамериканцем в нашей команде. Конечно, какого-то особого рвения к результату не было, да и сами понимаете: если в твоей команде все партнеры американцы, то даже просто мяч в руках подержать уже сложно (смеется).

– Судя по тому, что на французский Матч всех звезд вы попали благодаря зрительскому голосованию, то болельщики вас любили.

– Это да. Даже когда уехал в ЦСКА, то из Франции регулярно приходили письма, открытки: у них это было весьма распространено. Однажды даже прислали рисунок – майка, раскрашенная в зеленый цвет, с моим номером и надписью «Асвел» (второе название «Виллербана» – прим.ред.). Было очень приятно.

Кстати, потом через несколько лет приезжал в Виллербан в составе ЦСКА – зрители меня отдельно приветствовали.

– В прошлом году у вас был особенный матч звезд – «Матч легенд» в Белграде. Ностальгия?

– В нем играли не только игроки моего поколения, но и более старшие. Бились до последнего (смеется).

– Почему бы в России не провести что-то подобное?

– Лично я всегда положительно относился к идее проведения таких матчей. Вспоминаю, как еще в Саратове проходили такие встречи – хоть и с элементами шоу, но все так или иначе сводилось к противостояниям «Автодора» и ЦСКА: костяк сборных составляли как раз наши клубы. Сейчас же, насколько я понимаю, все упирается в насыщенный график клубов: паузы найти сложно.

***

– Через год после перехода в ЦСКА вы отправились в аренду в Пермь.

– Поговорили с Душаном Ивковичем и решили, что для меня будет лучше получать больше игровой практики. Тот сезон вспоминаю с благодарностью – получил массу удовольствий, играя за «Урал-Грейт», к тому же мы и Кубок России выиграли.

– Сергей Белов каким запомнился? Говорят, он был довольно замкнутым.

– Когда он тренировал сборную, то, что называется, близко к себе не подпускал. А вот когда я уже приехал в «Урал-Грейт», то стали общаться с ним чаще. Даже если куда-то летели в самолете, он позовет к себе, и мы и об игре поговорим, и не только о ней. И как человек он мне был симпатичен – всегда мог прямо сказать, что он от тебя хочет. Приятнее общаться с человеком откровенным, чем с тем, кто что-то говорит у тебя за спиной.

– Что случилось с ЦСКА в «Финале четырех» Евролиги-2005 в Москве? Для многих болельщиков это до сих пор заноза в сердце.

– Наверное, нас задавила слишком большая ответственность: все очень хотели победить, тем более перед своими зрителями. По пути к «Финалу четырех» набрали очень хороший ход, потерпели всего одно или два поражения в том сезоне. Да и подобный формат проведения – не то, чтобы лотерея, но одна игра может перечеркнуть все предыдущие достижения. Кто лучше сумеет справиться с психологическим давлением, с прессингом – тот и выигрывает.

– Одной из причин поражения называли тот факт, что «Финал четырех» проводили не в УСК ЦСКА, а в «Олимпийском», и игроки ЦСКА не успели привыкнуть к залу. Имеет подобная версия право на существование?

– Конечно, мы профессионалы, и наши соперники играли в таких же условиях. Однако «Олимпийский» все-таки не был нашей ареной, а, скорее, нейтральной. Скажем, через два года «Панатинаикос» проводил «Финал четырех» в своем родном зале – они всегда там играют, и для них действительно это были «свои стены».

– Год спустя вы все-таки выиграли Евролигу, в Праге. Как это было?

– Пришел новый тренер Этторе Мессина: костяк той команды остался от Ивковича, а Мессина привел несколько своих игроков, которые сбалансировали наш состав. За один год все это совместилось, что и привело нас к успеху. Конечно, это очень значимая победа: на тот момент подобные турниры не выигрывали больше тридцати лет. Хочу еще отметить роль Сергея Валентиновича Кущенко, который прикладывал все усилия для победы. У нас были идеальные условия – тренировки, проживание, питание. Клуб действительно стал профессиональным. Так что когда одержали эту победу, то был огромный всплеск эмоций.

– «Спорт-Экспресс» после той победы вышел с шапкой «Папа был бы счастлив». Можно сказать, что играли за Гомельского?

– Мне посчастливилось играть в период, когда Александр Яковлевич был в клубе. Кстати, вспоминаю историю: когда начинал свою карьеру в «Спартаке», то Гомельский вызвал меня на турнир в Голландию. Это было мое первое с ним общение. Вместе со мной приехали еще несколько молодых ребят, Гомельский добавил к нам взрослых американцев, и мы тот турнир выиграли. До сих пор благодарен ему за то, что разглядел меня, дал проявить себя. И когда пришел в ЦСКА, то он всегда мне помогал.

– Вторая победа в Евролиге, спустя два года, показалась уже не такой яркой?

– В промежутке между теми победами еще был обидно проигранный финал в Греции, где на последних секундах уступили «Панатинаикосу». После того поражения хотелось реабилитироваться. Мы знали, что мы очень сильная команда и что будем в «Финале четырех». Кстати, это был тот же сезон, когда мы стали чемпионами Европы. И «Финал четырех» проходил в том же зале в Мадриде, что и финал Евробаскета.

А насчет яркой победы – каждая победа это радость. Ты весь сезон работаешь, но когда побеждаешь, то все эти трудности уходят на второй план. Это спорт, и большие победы здесь бывают нечасто.

– Сергей Иванов действительно такой ярый поклонник баскетбола?

– Сергей Борисович еще со времен Ленинграда интересуется баскетболом. И играет в него. На студенческом матче звезд в Перми он сам вышел на паркет и показал свое мастерство.

– В ЦСКА до сих пор работает легендарный массажист Аскер Барчо.

– Одним словом – талисман клуба. Когда-то занимался легкой атлетикой, а потом попал в ЦСКА и до сих пор всю душу отдает команде, переживает за нее.

– В конце игровой карьеры поиграли и в Санкт-Петербурге, и в Казани. Как удалось доиграть до такого возраста практически без травм?

– Действительно, серьезные травмы меня обошли стороной. Были небольшие повреждения, однако глобальных, как, например, разрыв крестообразных связок, не было.

– Самая ужасная травма на ваших глазах?

– Разные повреждения видел, кому-то даже зубы выбивали. Кстати, на тренировках травмы бывают даже чаще, чем в игре.
***

– Самое яркое впечатление от победы на чемпионате Европы 2007?

– Запомнилось все. Хочу еще раз сказать слова благодарности Дэвиду Блатту за то, что поверил в меня, давал много игрового времени. Запомнился весь наш сплоченный коллектив. Самый яркий момент, конечно, финал: победа, в которую даже не верилось.

А самый тяжелый момент – четвертьфинал против Франции. Причем больше тяжело было психологически: до этого несколько раз подряд мы спотыкались на этой стадии. Тем более, что французы неудобный для нас соперник – атлетичная команда, хорошо играют под щитом. И когда мы наконец-то преодолели этот этап, у нас, что называется, выросли крылья.

– Ваши мысли в момент золотого броска Джона Роберта Холдена?

– Пас ему, кстати, я отдал. Нужно было уже атаковать, но я немного поскользнулся и отдал мяч Холдену. Он обыграл Кальдерона и бросил. В сам момент броска я стоял под кольцом, и когда увидел, что мяч сначала от дужки полетел вверх, то понял, что он попадет в цель. В тот момент у испанцев еще оставалось совсем немного время на ответную атаку, но в глубине души подумалось «Это победа!».

– Самый памятный подарок за ту победу?

– Часы от Президента России Владимира Путина.

– Мне после финала приснился сон, что у испанцев после финальной сирены еще остается время на атаку. Вам финал не снился?

– Нет. Но, конечно, не верилось – столько уже было чемпионатов Европы, на которых выходим из группы с первого места, а потом вылетаем в четвертьфинале. Этот барьер преодолели, а финал стал наградой за все предыдущие турниры.

– Какие еще чемпионаты Европы запомнились?

– Когда третье место заняли в 97-м году. Кстати, тот турнир тоже проходил в Испании. Помню и Евробаскет-2005, когда под руководством Сергея Бабкова отлично выступили на групповом этапе, разгромили итальянцев с разницей в тридцать очков, но в четвертьфинале проиграли Греции.

– Какие впечатления остались от Бабкова? С нашим земляком вы и поиграли вместе, и под его руководством выступали.

– Это был очень сильный игрок. Мне довелось поиграть и против него, и с ним: профессионал, с очень хорошим броском. Он и тренером был хорошим. Правда, мы недолго успели вместе поработать. Конечно, то поражение от греков расстроило.

– Кстати, многие спортсмены говорят: лучше выиграть матч за третье место и завоевать бронзовые медали, чем проиграть финал и получить серебро. Вы тоже так считаете?

– Нет: финал есть финал. Когда играешь в решающем матче, к тебе приковано все внимание. Но, конечно, первое место лучше всего.

– Что с нашей командой сделал Блатт? Начал доверять игрокам? При нем получился такой взлет, а после его ухода на первом же чемпионате Европы команда провалилась.

– Как раз в тот момент у нас появились хорошие молодые игроки, которые сумели достойно заменить ушедших ветеранов. Что касается провала на Евробаскете два года назад, то так получилось, что на турнир не поехали лидеры нашей сборной.

– При Блатте тоже был один провальный турнир – Олимпиада в Пекине. Что тогда произошло?

– Причин несколько. Одна из них – травмы некоторых наших ведущих игроков: те же Виктор Хряпа, Алексей Саврасенко играли с повреждениями. Но мы бились до последнего в каждой игре: группа, помнится, у нас была очень тяжелая – и Литва, и Аргентина. Конечно, к таким краткосрочным турнирам нужно подходить в оптимальной форме. У нас не получилось.

– В вашей жизни было две Олимпиады – Сидней-2000 и Пекин-2008. Чем запомнились эти Игры?

– Сидней – это моя первая Олимпиада: конечно, все новое для меня, вся эта атмосфера до сих пор в памяти. Идешь по Олимпийской деревне, а вокруг видишь самых известных людей из спорта. Заходишь в столовую – там звезды сами с подносами ходят. Конечно, ощущения незабываемые. Еще и на Открытии Олимпиады побывал – оно вышло шикарным.

– Шансов у нашей сборной в четвертьфинале против США не было?

– Мы после первой четверти даже вели в счете, однако, в итоге, проиграли. Боролись до конца, но у американцев сборная была очень сильной – Гарнетт, Картер, Пэйтон.

– Из-за той Олимпиады вы пропустили летний лагерь в НБА. Сильно жалеете об этом?

– Нет, хотя, конечно, хотелось бы попробовать свои силы за океаном.

***

– Свой первый день после окончания игровой карьеры помните?

– Сам день не помню – вот последний матч вспомнил: играл за «Уникс» против краснодарским «Локомотивом» за третье место в чемпионате России. Выиграли.

– Наверняка во время игровой карьеры у вас были эпизоды, когда не понимали решений тренера. После того, как сами стали тренировать, уже по-другому начали смотреть на эти моменты?

– Прозвучит странно, но я с тренерами никогда не спорил: всегда старался выполнять все, что они говорят. Наверное, так воспитан.

– После такой карьеры, когда стали чемпионом Европы, выигрывали Евролигу, тяжело находить мотивацию работать в Суперлиге?

– На данный момент у меня новая профессия – профессия тренера. Тут все по-другому, так что, можно сказать, являюсь учеником. Поэтому не фокусируюсь на том, где и в какие города ездим и с кем играем. Главное – работа с командой.

– Тренером проще быть, чем игроком?

– Главным – нет (смеется). Игрок потренировался и пошел отдыхать. А у главного тренера голова всегда забита мыслями об игре – как что улучшить, что изменить.

Читайте ещё:

В Сочи стартовал Форум современной журналистики “Вся Россия”

Динамика и прогнозы рынка радиорекламы

Слушательница ENERGY выиграла путешествие на концерт David Guetta